Россия должна «торговать с Востоком, а жить на Западе»:
Большой Китай — это перспективные рынки,
а с Европой связана возможность модернизации России.
Традиционное направление русской политики со времен первого пришествия викингов — западное; Россия то отталкивала, то притягивала Запад. Россия социально-ментально — страна западная; вся наша экономика ориентирована на Запад. Даже когда в XIX веке шел спор между западниками и славянофилами, «мягкие» славянофилы все равно исходили из возможности применения западного опыта к русским; «жесткие» апеллировали к идее «Москва — третий Рим». В начале XX в. в России победило одно из западных маргинальных течений - коммунизм, и мы применили «западный путь незападным способом». В 80–90-е гг. реально перед Россией восточного пути не было — «евразийство» было бы способом «оттолкнуться» от Запада, а никто не хотел, глядя на Восток — коллективный и бедный — следовать его примеру.
Третий путь
Реально вопрос заключался в том, на каких условиях мы будем сближаться с Западом. Но в конце 1990-х годов выяснилось, что сближение с Западом требует уступок суверенитета. Эту цену русская элита платить не была готова. Возобладала теория третьего пути, которая доминировала и в социальной практике, и в политической практике все прошлое десятилетие. Реализация этого «третьего пути» стала возможна благодаря колоссальному везению России.
Во-первых, бурный рост в Азии увеличил спрос на ресурсы.
Во-вторых, благоприятным фактором стало положение основных геополитических конкурентов: США и ЕС (Европы).
США сейчас «весят меньше, чем стоят». Росту относительной мощи России способствовали и тенденции развития Европы. В принципе, Европа реализовала весьма успешный, с точки зрения экономики и политики, проект интеграции; основой было «желание покончить с историей» и «желание мира». Однако с начала 1990-х гг. она допустила ряд ошибок. Во-первых, она взяла курс на единую внешнюю политику, но проводить ее пришлось «по низшему общему знаменателю». Тем самым, она связала себе руки и стала слабей в сложном мире. Во-вторых, Европейский Союз бездумно пошел на быстрое расширение. Однако менталитет, а следовательно, и политика Европы старые. Пока что она не справляется с трудностями, вызванными принятием «социально-экономически-политически низкоразвитых стран», вовлечением их в единый процесс
Что касается Арабского мира, то там преобладают демодернизационные тенденции. Это связано с тем, что арабский мир — мир арабского ислама — в т.ч. из-за некоторых особенностей религии имеет ниже уровень образования, маленькую приспосабливаемость к изменяющемуся миру, низкий уровень социальной мобильности (фактически, женщины выведены из передовой социальной, трудовой жизни). Это предопределяет традиционное отставание арабского мира, хотя какие-то тенденции сейчас начинают меняться, но это в первую очередь — Дубай, ОАЭ, где на огромных деньгах «мощные правители» завозят «мозги» из западных стран (а теперь и из Китая), и делают эти микроэкономические чуда. Но большинство стран этого огромного региона деградируют, за исключением Ирана, который развивается, имеет высокий уровень образования.
Усиление Китая также играет на руку России: другие страны опасаются союза России с Китаем. Однако такой сценарий маловероятен. Более возможно — превращение России в «филиал Китая», подпадание под его влияние. Китай — это третий фактор, способствовавший росту мощи России.
В-четвертых, нависание России над нестабильным Большим Ближним Востоком делает Россию ключевым игроком в этом ключевом районе. Также политически усиливает ее.
Китай: опыт социального экспериментирования неприменим для России
По сравнению с 1999 г. России удалось восстановить свою государственность и управляемость. Мы стали третьим по политическому весу государством после США и Китая, далеко опережая ЕС. Это давало нам до определенного момента возможность проводить самостоятельную политику. Сейчас ситуация опять изменилась. По некоторым подсчетам, на Россию приходится сейчас всего 2–2,1% мирового ВНП. За последнее десятилетие главным процессом, который произошел в мире, помимо потепления климата, стал выход на поверхность фантастического роста Китая. До 2004–2005 гг. другие страны не хотели признавать его рост.
Последние 20–25 лет Китай развивался со скоростью 10% в год, и даже больше, поскольку китайцы скрывали часть роста, направляя значительные расходы на оборону. Причины такого роста малообъяснимы. Но некоторые объяснения существуют: основными параметрами стало сочетание либерального и социальное экспериментирования и централизованного управления. Китайцы применяют «разное» управление в разных провинциях, сочетая его с экспериментированием в сфере экономики. Например, они строят несколько фабрик, определяют, какая успешней, а потом мультиплицируют опыт на другие фабрики, в другие районы и т.д. Точно так же они мультиплицируют и социальный опыт: положительные модели они распространяют на всю страну. И это будет работать довольно долгое время; скорее всего, уверенный социально-экономический рост в Китае продлится еще десятилетие. Те, кто считал, что нелиберальные модели неэффективны, оказались неправы. Но опыт Китая абсолютно неприменим к России.
Деиндустриализация Европы — ослабление модернизационных импульсов в России
На Западе нашей границы — Европа. Европу характеризуют систематическое уменьшение политического веса, значительные накопленные социально-экономические проблемы. Старая Европа не хочет даже для больших целей и стратегий внешней политики ничем жертвовать, ни за что бороться. В этом Россия очень отличается от европейцев: мы живем плохо, но не сдаемся, что отталкивает нашу страну от европейцев. В Европе накоплен огромный социальный балласт, обусловленный старением населения, большими социальными льготами. К тому же источники европейского роста подошли к концу. Это связано и с деиндустриализацией Европы. Если раньше в развивающиеся страны уходили грязные производства, то теперь и высокие технологии уходят в т.н. Большой Китай.
Происходит вымывание научно-технической интеллигенции и индустриальных рабочих. Их рабочие места перетекают в массовом количестве в Азию. В ближайшие десять лет этот процесс не удастся остановить. Т.е. в ближайшее время, даже несмотря на успешный проект интеграции, на все достижения, Европа будет слабеть. Если учесть, что Европа — конкурент России, это можно оценивать положительно. С другой стороны, это очень опасно, т.к. происходит ослабление модернизационных импульсов в нашей стране, усиление демодернизационных импульсов. Дело в том, что в русском сознании, в русской политической практике, «жить как в Европе» являлось источником социального движения по крайней мере со времен Петра.
«Торговать с Востоком, жить на Западе»
Наша ментальная зависимость от Европы накладывается на социальный, технологический застой в нашей стране. Инновации не идут, и они не пойдут в ближайшие годы, несмотря на все разговоры о них на всех уровнях политической пирамиды. Мы не можем выпускать компьютерные программы, высшую электронику, машины, микрочипы, поэтому нужно использовать то, что есть. Хуже всего то, что мы - в нашем внутреннем диалоге — не обсуждаем и не делаем ничего и в тех сферах, где нам бы удалось что-нибудь изменить.
Мы не хотим работать как китайцы, мы не хотим с ними конкурировать. Начался процесс передачи в концессию территорий: земель, угодий-промыслов Китаю. Т.е. мы реально рискуем оказаться аграрно-сырьевым, энергетическим придатком Великого Китая. Такая возможность — реальная — появилась впервые.
Социальный опыт Европы нам ближе; Россия концентрирует экономические связи на Западе, на Европе. Технологии сейчас в основном сосредоточены на Старом Западе, но из-за информационной революции, диффузии капитала и финансов, их можно купить везде. Их можно получить из разных источников: через Сингапур, даже в самом Китае. Доля наукоемкой продукции в экспорте Китая растет на 30% в год и уже составляет порядка 30%. В России — 0,2–0,4%.
Вся наша экономика, включая ресурсные, товарные и иные потоки, ориентирована на Запад: даже ни один газопровод не был построен в Китай. И русский капитал не шел на Восток. Успехом российского предпринимателя является покупка завода на Западе. Мы, в силу нашего менталитета, были твердо зациклены на ориентацию на Запад.
Сейчас у России появился реальный выбор: мы видим «стагнирующую прекрасную цивилизацию» — Европу — и модернизирующуюся, технологически развитую цивилизацию Востока.
В связи с этим перед Россией, помимо модернизации, стоят следующие задачи — сложные, но, в принципе, реализуемые. Первая — это переориентация экономических связей на восток, т.к. именно там быстро развивающиеся рынки, там Россия может найти свои ниши и продавать свои ресурсы и полуобработанные товары. Переориентация экономических связей на Азию — это и вопрос образования, культуры.
И одновременно мы не должны — в плане социальном, психологическом, политическом — отрываться от Европы, т.к. отрыв от Европы приводит к демодернизации страны на любом уровне. Мы стали сильнее. А европейцы, как нам кажется, и это в большой степени так, проводят в отношении нас несправедливую политику, в т.ч. и потому, что они придерживаются сложившегося в 1990-е гг. представлению, что Россия пойдет по пути зависимого либерально-демократического развития, как Польша, Венгрия. Россия не пошла: мы не захотели, нас не «пригласили», нам не заплатили. Связи с Европой сейчас находятся на одном из самых низких уровней за всю историю. Условия для нового сближения с Европой существуют: как мы, так и Европа теряем свою долю в мировом ВВП. Однако Европа теряет еще и политические позиции в мире. Мы не теряем пока.
Совершенно очевидно, что будущее мира — это т.н. Chimerica. Два лидера — экономические, социальные, политические — будут центрами мира. Образование третьего центра мира позволит России не стать придатком Китая. Появляется теоретическая возможность объединиться нам: России и ЕС - двум «слабеющим» державам, — чтобы стать третьим центром.
До недавнего времени союз Европы и России казался маловероятным, но в последние дни, недели, это всерьез начинает обсуждаться в Европейском Союзе. Видимо, это оптимально — «торговать на Востоке, а жить на Западе».
Но и судьба сырьевого придатка Китая и Европы не должна «вести нас к абсолютному пессимизму».
У России есть конкурентные преимущества, о которых мы очень часто забываем. Мы говорим только об одном — об энергетике. Но в условиях глобализации, роста экономик Азии увеличился в т.ч. спрос на продовольствие. Миллиарды людей начинают есть как мы — китайцы начинают есть мясо, т.е. белок. Мы можем за счет нашего самого большого в мире запаса водных ресурсов, самой большой площади неиспользуемых сельскохозяйственных земель стать продовольственной державой; однако надо понимать, что для этого необходимо достигнуть определенного уровня в машиностроении, в химической промышленности. Что касается климата — экономики климата — Россия только начинает заниматься этой проблемой. Возможно, что мы выиграем от потепления климата. Хотя будут и негативные изменения для нашей страны, особенно — для юга.
Наконец, у нас есть еще одно конкурентное преимущество: мы одна из 3 мировых держав (включая Великобританию и США), которые готовы применять силу. Нужно понимать себя реалистично. Не гнаться за химерами. Не переоценивать себя.
Сергей Караганов
